Предаваясь размышлениям о ранчо, Молли не заметила даже, когда Сэм перестал ее ласкать.
Выругавшись про себя, дрожащей рукой он провел по своим густым волосам и сел на кровати.
— Черт бы тебя побрал, Молли Бренниган! Дьявол тебя раздери, маленькая ведьма!
Она выпрямилась, потрясенная его словами.
— Но, Сэм!.. В чем дело? Я думала, что веду себя именно так, как ты хочешь! Не сказал ли ты, что я должна следовать условиям сделки?
Сэм надевал брюки, заплетающимися пальцами застегивая пуговицы на ширинке.
— Мне бы следовало взять тебя вчера, когда ты плакала и была мягкой и податливой. По крайней мере, я бы знал, что ты женщина.
Молли разозлилась:
— И что же все это значит?
— Это значит, что я не хочу заниматься любовью с трупом и осознавать что я женился на безжизненном создании.
— Как ты смеешь говорить обо мне такие вещи! — Молли встала на колени, уперев руки в бедра, голубые глаза сверкали гневно.
— Я позволяю себя целовать тебе, ведь так? — необоснованность обвинений мужа вывела ее из себя. — Я разрешаю тебе до себя дотрагиваться, ты же ведь с этим не станешь спорить? Чего же тебе еще от меня надо?
Сэм попридержал язык и яростно зашагал к двери, ботинки и рубашку неся в руках. Когда он взялся за дверную ручку, слабый внутренний голос остановил его: «НЕ БУДЬ ГЛУПЦОМ, СЭМ! ОНА ЖЕ ДЕВСТВЕННИЦА! Молли не понимает, чего ты от нее добиваешься!»
Сэм заворчал: «Однако, это больше похоже на холодность!» Ему следовало бы раньше заподозрить, что женщина, с удовольствием носящая бриджи, окажется безразличной к супружеской постели.
Но голос не сдавался: «ОНА ЖЕНЩИНА, СЭМ, А НЕ ФАРФОРОВАЯ КУКЛА. НАЧНИ ОБРАЩАТЬСЯ С НЕЙ, КАК С ЖЕНЩИНОЙ, И ТЫ ДОБЬЕШЬСЯ СВОЕГО.»
Он обернулся. Тяжело дыша, с взъерошенными огненными волосами, скрывающими плечи и грудь, она выглядела разъяренной и… прекрасной. Сэм захотел овладеть Молли больше, чем когда-либо прежде ему хотелось сделать это.
Возможно, внутренний голос прав. Сэм окинул жену взглядом, и улыбка искривила его губы. Конечно, Молли девственница, но она в то же время и женщина… А когда дело касалось женщин, Сэм Бренниган не сомневался в своих способностях.
Он наблюдал, как мягкий свет играет на рыжих волосах и как нежные изгибы тела проступают под тонкой тканью сорочки.
Сэм бросил рубашку и ботинки на стул и широкими, уверенными шагами вернулся к Молли. Не говоря ни слова, он запрокинул ей голову и припал к ее губам в глубоком и требовательном поцелуе, проникая языком в рот, чтобы исследовать его нежнейшие уголки.
Запуская ладонь в копну рыжих волос, он заметил ошеломление на лице Молли. У ее губ был вкус вишневого пирога, который они вместе ели за ужином, от тела пахло духами, вобравшими в свой состав вытяжку из апельсинового дерева.
Когда дыхание Молли участилось, он почувствовал тяжелые удары сердца у себя под рукой. Опустив руку ниже, Сэм охватил ладонью ее грудь.
Он смаковал губы Молли, покусывая уголки рта и чувствовал, как нарастает у него напряжение в паху. Сэм мысленно улыбнулся, услышав тихий стон удовольствия, сорвавшийся с ее губ.
Одним быстрым движением он снял через голову с нее сорочку, оставив обнаженным — для его взгляда — тело.
Глаза Молли были закрыты, и теперь уж Сэм не сомневался в страстности жены. Ресницы вздрогнули за миг до нового поцелуя, приоткрыв глаза, выдавшие желание.
Когда Молли обвила руки вокруг его шеи, Сэм углубил поцелуй, соблазнив язык Молли переплестись с его языком.
Он обхватил ладонью ее мягкую, полную грудь, лаская, сжимая. Большой палец дразнил бутон ароматного розового соска, и сосок затвердевал от прикосновений.
Молли забыла о самообладании, но на этот раз для нее потеря самообладания не имела никакого значения. Имели значение лишь жар поцелуев Сэма, влажность его языка у нее во рту, тепло уверенных пальцев, ласкающих ей грудь, и поглаживания живота в области ниже пупка.
Сэм оставил Молли лишь на пару секунд, чтобы снять брюки, и снова оказался с ней рядом. Он вновь мягко вдавливал ее в пуховый матрас, целовал ей губы, щеки, покусывал мочку уха, сводя с ума страстью.
Ее гладкую кожу щекотали волосы на его груди. Молли ощущала твердость мужской плоти, так настойчиво прижимающейся к ней. Мужественность дополнялась женственностью. Молли ощутила пьянящую влагу где-то глубоко внутри своего тела.
Когда Сэм опустил голову и зажал отвердевший сосок между зубов, Молли вскрикнула от восхитительных ощущений. Его губы, казалось, были везде, вызывая трепет и желание ответить на ласки ласками. И Молли отвечала. Она целовала ему лицо, щеки, уголки губ…
Ее привлекала его массивная шея — твердые мускулы, бьющийся родничок пульса. Она легонько укусила Сэма за ухо и услышала, как он застонал, и Молли пришла в восторг от упоения своей властью над этим мужчиной.
К тому времени, когда Сэм накрыл ее своим телом, Молли вся трепетала, умоляя его сделать что-нибудь, хотя она сама не знала, о чем просит.
— О, пожалуйста, Сэм! — шептала она. — Пожалуйста…
Горная река желания бурлила в ее жилах, тело горело неукротимым пламенем.
Сэм застонал, водя руками вдоль ее бедер, лаская пальцами низ живота. Между ног у Молли было влажно. Как и почему, откуда взялась эта влага, она не знала, но чувствовала, как жидкость с мускусным запахом растекается по ногам.
Когда рука Сэма ласкала ей низ живота, реальность отступала, и головокружительные ощущения блаженства уносили Молли куда-то в вышину.
Сэм раздвинул коленом ей ноги и коснулся лона своей пульсирующей плотью, попробовав скользнуть внутрь. Ей захотелось, чтобы он проник как можно глубже. Молли не знала, почему ей хотелось, чтобы — как можно глубже, но — о, Боже — как она хотела этого!
— Пожалуйста, Сэм, — умоляла она, по-прежнему не понимая причину чудесных ощущений, но полностью отдаваясь им.
Молли сцепила руки вокруг его шеи и гладила широкие плечи, твердые мускулы.
— Скоро, детка… скоро ты получишь, о чем просишь.
Сэм снова захватил в плен ее губы, глубоко проникая языком внутрь и двигаясь над ней.
Молли выгнулась ему навстречу, стараясь отыскать и находя наслаждение в движениях его тела. Она не в состоянии была думать ни о чем, кроме своего жгучего желания.
Сэм прижал Молли к себе, приподняв за ягодицы, и проник в шелковистую плоть. Молли вскрикнула, когда вдруг сильная боль пронзила ее.
Он на мгновение остановился, по-прежнему находясь глубоко внутри тела Молли, но изо всех сил пытаясь сдержать себя.
— Все хорошо, детка, худшее позади, теперь впереди тебя ждет лишь удовольствие.
Сэм еще некоторое время держал ее так, запоминая урок, который получил только что: Молли — женщина, а не хрупкое дитя, она женщина со своими, женскими, желаниями и потребностями. Женщина, а не фарфоровая кукла. И когда он перестал играть с ней в страсть, сознательно приучая к ласкам, а стал делить с нею страсть, она, будучи ЖЕНЩИНОЙ, не смогла не откликнуться.
